В рубрике «Первый раз у микрофона» Ольга Богословская вспомнила свои самые экстремальные репортажи. Её профильный вид спорта может и летний, а вот погода на стадионе таковой является далеко не всегда.

Самый первый эфир… Это были олимпийские игры 1996 года в Атланте, тогда я впервые выступила в качестве комментатора, а если точнее, то не комментатора, а специалиста. Но от того эфира мало что осталось в памяти, потому что я все-таки была в эфире не как ведущий, а скорее, как ведомый участник. Самый большой эфир, который был первый и полноценный: десять часов в Хельсинки на чемпионате мира по легкой атлетике-2005. Полноценный и ужасный.

В августе тогда там стоял дикий холод, мы даже купили пуховики. По стадиону носился смерч, дождь заливал комментаторские, несмотря на то, что мы были глубоко под крышей, до нас все равно доходило. Соревнования то и дело переносились. Помню, Исинбаева готовилась то в один день, потом в другой, потом в третий. И там было много всего интересного и смешного. Например, мой партнер по комментарию так мерз, что держал ноги в кроссовках прямо в рюкзаке, помимо того, что весь, и так был укутанный. Это было очень забавно видеть. Коллеги из Японии меня пожалели, я видимо была похожа на куренка из Советского Союза по рубль двадцать, они мне дали такую штуку, на которую садишься, и она подогревается. Это было настоящим спасением после десятичасового эфира, руки синели, будто ты в мороз весь день их в снегу держала, да и голос сел напрочь. Тогда я приехала домой и буквально рыдала у мужа на плече со словами, что больше никогда не сяду в комментаторскую. Ведь если для зимних видов спорта комментаторские – это закрытая кабинка, где перед тобой стекло, то легкоатлетические комментаторские позиции – это часть трибун, выделенная специально для журналистов. Собственно, все прелести погоды, которые есть, испытываются нами. Но голос все-таки восстановился, время прошло, и я снова села комментировать. 

В 2007 году был чемпионат мира в Африке, там было все противоположно – дичавшая жара, +34 в тени, 90% влажности, как в сауне. Прямые солнечные лучи прямо на нас, видимости никакой. Мужчины обычно у нас джентльмены, да и дамы тоже подобающе одеты. Но тогда дресс-код был отброшен: мужчины сидели без рубашек, я – в тоненьких шортиках и маечке. В таком виде было семь часов прямого эфира. Потом в 2013-м году в Москве на чемпионате мы обновили рекорд – 13 часов прямого эфира.